"...Я все на свете..."

Смеясь, падал на красно-зеленую землю - в траву и маки...

От столкновения с материалом пола засмеялся еще громче. Утонуть в воспоминаниях не представлялось возможным - иллюзии все еще не могут создать осязаемых ощущений настоящего мира.

Смех все больше походил на истерику. Я смеялся, смеялся, и никак не мог остановиться...

Алые маки рассыпались тысячей лепестков, и их сдул несуществующий ветер. Маки сменило васильковое поле. Цветы ненависти?.. Говорят, на языке цветов васильки означают ненависть. Глупое суеверие. Золотые травы, колосья, и синие отражения неба посреди золотого моря. Это ведь красиво.

Сейчас не хватает только солнца на закате, крохотных белесых тучек над головой, и гор, окружающих это поляну.

Послушная моему желанию аппаратура достраивает мир таким, каким я хочу его видеть.

Новый припадок хохота: в каждом цветке отражается твое лицо. Облака пишут твое имя хираганой...

"Хорошая аппаратура!", - в изнеможении, захлебываясь истерическим смехом.

Ландшафт продолжал изменяться.

Теперь это вершина башни, почти смотровая площадка. Оконный провал, из которого видны звезды. Одинокая свеча где-то позади меня... Я отбрасываю длинную тень, и подсознательно ищу второго человека. Я знаю, что он должен быть здесь. Здесь. Здесь, и нигде больше. Потому что так правильно. Разум забился в поисках подвоха. И только тогда я осознал, что тебя здесь не будет. Неоткуда тебе здесь взяться, хотя там - на вершине башни - ты несомненно есть.

Смеяться перехотелось. Вместо смеха нахлынула ностальгия.

"Ну уж нет, лучше маки!" - и мир снова превратился в зелено-алую поляну.

Молча присев на землю и вырастив цветы вокруг себя, я задумался...



"... Я все на свете не умею, уж не судите строго,

И мы сидим на берегу, и как река дорога...

Я до конца дойти не смог, но помнить не мешало:

У самых главных из дорог все ж есть свое начало..."

(c)