Фендом: Сильмариллион
Персонаж: Маглор
осторожно, пафосИз всех них только один не был искусен в работе с металлом, не был заводилой, не был душой компании. Только он один предпочитал шумным гуляньям берег моря, мастерской - укромный угол сада, компании друзей - пустую комнату и свечу на подоконнике.
Друзья считали, что у него - дар. Он же, захваченный словами, которых не говорил, и мелодиями, которых не пел, сначала считал это своего рода проклятием. Слова и мелодии могли настичь его посреди улицы, под сенью деревьев, в самый разгар игры... и друзья смеялись, наблюдая, как внезапно становятся угловатыми и заторможенными его движения.
- Что с тобой, Кано?
Снова смех... Другой бы уже обиделся, фыркнул бы что-то в ответ, переводя в шутку. Но нет, этот оставался стоять там, где его настигала мелодия, и стоял, пока не отпускало его это щемящее чувство, вынуждающее находить мыслям форму.
- Да что с тобой?
Он привык. Он научился отходить в сторону, прятаться в тень старшего брата - тот всегда был душой компании, подмены никто не замечал. Тень, замирающая на грани слышимости и видимости. Не такая уж большая цена за спокойствие...Ребенку было легче. Подростку - не сложно. Юноша был вынужден подстраиваться.
Но время шло даже в Амане.
- Кано, смотри, что я принес.
"Случайность? Или ты долго выбирал мне этот подарок? Я уже не узнаю, да и вряд ли спрошу. "
С остервенением он терзал непривычные пальцы струнами. Уходил прочь, впервые объясняя это тем, что ему нужен покой, и над ним не смеялись. Говорили: наконец-то нашел занятие по душе.
Он научился добывать золото из звучания струн, золото слов и мелодии, и восхищение от его музыки сравнивали с золотым светом, подобным которому светили Древа. Он только пожимал плечами. Что еще он мог сказать, зная, что вся его заслуга в том, что он вкладывает звучание в струны и подбирает слова в ритм... Вот братья и отец - мастера, а он - так, балуется...
...вся жизнь - как взмах крыла. От рубежа до рубежа, от крайности до крайности... Как разметала нас по миру воля Единого... Как радостно знать, что есть те, кто ждут тебя дома. Как горько осознавать, что они не дождутся. Нет ничего горше ожидания без известий. Уж он-то знает... Кровь обагрила эти руки не раз и не два, он и считать перестал, скольких по его милости не дождутся где-то там. Но он знал, что на поле боя может быть только один вернувшийся, и от всей души хотел быть им - тем, кого дождутся обратно.
...что же мы потеряли первым? Кажется, веру... Вера покинула нас, когда мы впервые столкнулись с мощью Ангбанда. Когда сидели, не зная, что предпринять. Когда узнали, какой ценой перешли через льды преданные нами же родичи. Когда ждали, надеясь, но уже не веря. Когда потом по крупицам собирали тех, кто оставался нам верен. Когда Руссандол отдал корону Финголфину. Мы уже не верили.
...когда на наших руках осталась кровь Дориата, мы окончательно потеряли надежду. Надежду, засиявшую в небе ярче звезд.
Нас осталось так мало... Искалеченных невыполнимой клятвой, проклятых самими собой... Мы не можем себе позволить потерять кого-то еще. И мы не можем позволить себе потерять еще часть себя.
Ты смотришь на меня с затаенной грустью. Видимо, ты тоже видишь, что конец уже близок. Но еще остался последний шаг. И мне уже почти безразлично, каким он будет. Клятва иссушила нас, выжгла, сделав черствыми и почти слепыми. Мы давно потеряли камни и уже ничем не лучше Врага, но Клятва движет нами. Движет, давно уже превратившись из мести в долг. А долги принято отдавать.
Но не будем об этом сейчас.
Позволь, я просто достану ту самую лютню, что ты подарил мне когда-то. Мы вместе сядем у камина и я постараюсь изгнать из своих песен грусть Амана.
И я тебе клянусь.. Нет! клятв довольно. Я просто обещаю остаться рядом до конца. Каким бы он ни был.