Название: Легенда
Персонажи: Абэ-но Сэймей, Минамото-но Хиромаса
Отказ: я просто поиграться взял.
Читать
Легенда
...Тонкий серп месяца, проглядывавший сквозь тучи, раскрашивал небо причудливыми узорами света и тени. Весенний дождь закончился еще перед закатом, но лужи не успели окончательно просохнуть. Фонари чуть колыхались, послушные игривой руке позднего весеннего ветра, загостившегося в столице и никак не способного расстаться с ее красотами, направившись за моря. Да и летний ветер уже был на подходе, подгоняя в спину забывчивого младшего брата...
Повозка неторопливо катилась по улицам спящего города, то и дело попадая в светлые полосы фонарей и вновь погружаясь в тень. Минамото-но Хиромаса, ехавший из дворца, не мог отвести взгляда от серебряной луны и двух звезд, видных в прореху низких причудливых облаков, словно сотканных из тончайшего шелка. В голове аристократа то и дело возникала мелодия, но он не торопился доставать флейту. Для каждой мелодии было свое место и время, и для этой музыки оно еще не настало.
Дорога была привычна и тысячу раз пройдена, проехана и изучена, но сегодня он словно видел ее впервые, и не мог оторвать очарованного взгляда. И вдруг у моста он увидел одиноко стоящую девушку, озиравшуюся по сторонам. В ее руках был зонт - видимо, она покинула дом еще во время дождя...
Но стоило повозке приблизиться, как над мостом взметнулись болотные огни. Их мертвенный свет не на шутку напугал сопровождение Хиромасы, да и сам придворный музыкант ощутил, как кровь стынет в жилах. Впрочем, вместо того, чтобы приказать поворачивать, он покинул повозку, распорядившись ждать его тут.. И лишь теперь заметив, что девушка пропала.
Огни разгорались все ярче, словно надеясь отпугнуть прохожих. Но не им испугать воина. Хиромаса пошел через мост. Несколько шагов - и под его ногами проседают, прогибаются доски, а вода внезапно кажется ближе... Черная в этом свете. И глубокая, как никогда раньше.
Налетевший порыв ветра чуть не сбил его с ног, а когда он утих - вместе с ним исчезли и огни.
Минамото-но Хиромаса продолжил свой путь, унося глубоко в сердце образ прекрасной девушки, ищущей в сплетении улиц свою дорогу, и искренне надеясь, что ей удалось выбраться с незнакомого перекрестка.
Луна медленно плыла в облаках, освещая старый сад далекого дома на северо-восточной окраине. Уже много лет он пустовал: никто не взялся отстраивать его после пожара, бушевавшего там больше двух десятков лет назад. Деревянный каркас все еще стоял, уже изрядно скрытый высокой травой, но вряд ли кто сейчас мог сказать, что некогда на этом месте стоял дом, изяществом способный сравниться с императорским дворцом. Шумит ветер травой, перекатывая волны озимых всходов, серебрит луна зеленое море...
На том, что некогда было верандой, сидит ребенок. Он вертит в руках жемчужно-белый зонт и улыбается, слушая нежный голос женщины, стоящей по щиколотку в мокрой от росы траве.
Женщина молода и прекрасна. Но ветер, столь бесстыдно касающийся серебряно-серой ткани ее кимоно, расписанного по подолы лепестками сакуры, не смеет коснуться ее иссиня-черных волос. В глазах ее пляшет луна.
- А когда наступает весенняя пора, она вновь и вновь возвращается туда, где осталось ее сердце. Но темна ночь, и никто не ждет ее у порога.
- Ты рассказываешь грустные сказки. Но лучше тебя их все равно не рассказывает никто.
- Тебе рассказывали слишком мало сказок, малыш. Бывают и те, что заканчиваются счастливо.
- Расскажи, ну расскажи мне такую! - ребенок подскочил на ноги, становясь почти одного роста с женщиной.
- Одну?.. Ну, если одну... Пока не взойдет солнце - слушай. Жил был один аристократ, решивший во что бы то ни стало последовать зову своего сердца. И пустился он в путешествие, надеясь обойти всю землю, но найти ту единственную, что разделит с ним жизнь, любовь и счастье. И ему не пришлось долго скитаться, потому что ками были милостивы к нему. Но девушка, которую он полюбил, просила его об одном: никогда не оставляй огня в спальне. ЧуднЫм показалось юноше ее желание, но не задумываясь пообещал он исполнить его. И они отправились в путь. Долго ли они ехали, коротко ли, но поселились они в предместье большого города, сыграли пышную свадьбу... Но человеческое сердце слабо: оно подвержено червю сомнения, что гложет изнутри, превращая самые благие намерения в скобы, сжимающие сердце. Юноша так любил свою молодую жену, что где только ни появлялся, ни разу не посмотрел ни на одну красавицу. Даже и при императорском дворе не нашлось той, что могла бы привлечь его внимание. И тогда кто-то шепнул, что жена-то у него лисица, приворожила юношу и не отпускает. Ведь ни есть, ни спать тот не может вдали от ненаглядной своей. И так громок стал со временем этот шепот, что не выдержал юноша, и сомнение поселилось в его сердце. Пристальней стал приглядываться он к своей жене, а после зашел в опочивальню, неся в руке свечу... И склонился над спящей женщиной, вглядываясь в ее лицо. Проснулась она, огня свечи испугалась... Изменилась в лице девушка, вскакивая с кровати... И вскрик застыл в горле испуганного юноши: на стене замерла, повторяя все движения девушки, лисья тень.
- И что? Она осталась с ним?
- Нет... Она убежала в лес, потому что не может лиса жить с человеком, знающим ее истинную суть.
- Он бросил все и ушел за ней?
- Нет, он остался среди людей.
- Они встретились по ту сторону жизни?
- Тоже нет, - девушка улыбнулась и взъерошила волосы на голове ребенка.
- Тогда почему ты сказала, что эта сказка заканчивается счастливо?
- Потому что....
Ночь стремительно заканчивалась, предрассветное небо было полно птичьих трелей, а ставшие белоснежными облака прятались за горизонт. На пустой веранде сожженного дома остался бумажный зонт, да вокруг была примята трава, словно и правда был здесь кто-то...
2.
До полудня Минамото-то Хиромаса думал о вчерашнем происшествии на мосту и, едва дождавшись, когда его отпустят из дворца, направился к Сэймею.
Абэ-но Сэймей полулежал на веранде своего дома, небрежно опираясь локтем о пол. Рядом с ним сидела девушка, игравшая на кото. Увидев гостя, девушка смущенно прекратила играть, поднимаясь и торопясь скрыться за ширмой.
- Сэймей, неужели она живая? - В голосе Хиромасы звучало удивление несравнимо большее чем то, что он испытал, впервые увидев шикигами.
Онмёдзи не ответил, лишь рассмеявшись в ответ. А из-за ширмы не доносилось ни звука. Хиромаса едва боролся с желанием заглянуть туда, и лишь вежливость удерживала его от такого поступка.
Девушка вернулась на веранду через считанные мгновения, чтобы, принеся полный кувшин саке, упасть на пол ажурным кусочком бумаги.
- Сэймей! - Возмущению уже было поверившего в то, что это - живая девушка, Хиромасы не было предела.
- Ты хотел мне что-то рассказать?
- Да... Но откуда ты знаешь?
- Солнце еще не село, а ты уже пришел в гости. Или тебя послал тот тип, или ты просто очень хочешь мне что-то рассказать.
- Д-да...
И Хиромаса заговорил, рассказывая Сэймею и о девушке, и о лунной ночи, и об огнях, вспыхнувших на мосту.
- Разве в этом есть что-то чудесное? - Сэймей пожал плечами, - По-моему, всего лишь ночь, луна, светлячки и девушка, потерявшаяся по пути...
- Но ведь... - Хиромаса задумался. Может и правда, может, ему лишь почудились огни? Может, принял за них ранних светлячков? Задумчиво взял он с тарелки сушеную рыбу и пригубил саке.
Сэймей, не переставая улыбаться, сделал глоток из своей чаши.
Время потекло незаметно, вновь напомнив о себе лишь закатными лучами. В то время как на западе небо оставалось чистым, с востока быстро надвигались дождевые тучи.
И вот - последний луч солнца коснулся крыши дома на улице Цутимикадо, и ворота дома распахнулись, пропуская нового гостя. Ребенка, вцепившегося руками в закрытый зонт. В руке малыш держал бумажный фонарик, уже зажженный, несмотря на раннее время.
Хиромаса замер, пораженный.
Амэ-фури-кодзо неспешно зашел в сад Сэймея, ласково встреченный словно из воздуха взявшейся Мицумуши, и подошел к веранде, оставляя за собой мокрую землю там, где ступала его нога.
- Госпожа Кудзу не смогла вчера найти дороги к твоему дому и просила меня передать ее просьбу сегодня.
Сэймей, до того улыбчивый, внезапно стал серьезен. И Хиромаса уловил это изменение в настроении друга, подобравшись и удивляясь самому себе. Если бы ему раньше сказали, что он сможет вот так запросто видеть духов и воспринимать это как что-то обыденное, он бы лишь засмеялся в ответ на такую нелепость. Но годы знакомства с Сэймеем сделали свое дело.
- Что просила передать госпожа?
- Что ждет встречи этой ночью. И что будет рада увидеть любого, кто придет с тобой.
- Я приду, - Сэймей мягко улыбнулся ребенку, и тот озорно улыбнулся в ответ, затерявшись в потоках внезапно хлынувшего с небес ливня.
Хиромаса не стал долго тянуть время:
- Я пойду с тобой?
- Со мной? - и негромко рассмеялся. - Пойдем.
Так они и сделали.
3.
На улице ребенок догнал их вновь. Беззаботно прыгая по лужам, он то и дело заходился веселым смехом. Небо стремительно темнело, ветер словно торопился нагнать как можно более плотное покрывало для остроконечного месяца. Сэймей наблюдал за тем, как резвится дух дождя и то и дело бросал взгляд на небо.
Ребенок то шел рядом, то забегал далеко вперед и останавливался, ожидая своих попутчиков, но Хиромасу не покидало ощущение, что амэ-фури-кодзо ведет их туда, где Сэймея ждет таинственная "госпожа Кудзу".
Дороги становились все более размытыми и нехожеными, а через какое-то время и вовсе вывели их на окраину.
Сэймей, прихвативший с собой кувшин саке и несколько связок вяленых рыбин, ровным шагом следовал за духом дождя. Он не нуждался в этом проводнике, но в тоже время не хотел отказываться от него.
Хиромаса то и дело оглядывался на город, утонувший в сумерках, и думал, куда же ведет дорога, по которой они идут. Когда впереди показался остов дома, покинутого много лет назад, Хиромаса удивленно посмотрел на Сэймея. Тот уверенно шел к дому по едва заметной в уже высокой траве тропе. Ребенок уже стоял на веранде, прикрываясь от дождя своим зонтом. Фонарик, повешенный на чудом держащуюся балку, гостеприимно светил людям.
- Сюда! - Амэ-фури-кодзо махнул рукой, словно намереваясь обратить на себя внимание. Но Сэймей уже и так шел по траве, примятой чьими-то легкими шагами, да и Хиромасе не оставалось ничего иного, как последовать за ним.
Сэймей легко запрыгнул на веранду, опускаясь на относительно сухой участок пола. Ребенок устроился на самом краю деревянного настила, свесив ноги и то и дело болтая им в воздухе. Хиромаса тоже забрался на веранду, оглядываясь по сторонам.
От некогда большого дома остался обгорелый каркас, кое-где чудом сохранилась крыша, веранда почти целиком уцелела.
- Что здесь было? - он и не понял, как задал вопрос вслух.
- Немногим больше тридцати лет назад здесь жил один аристократ, которому не повезло оказаться неосторожным с огнем.
- Сэймей-доно, - звонкий детский голос легко перекрыл шум утихающего уже дождя. - Вам тоже известна эта сказка?
- Сказка? - Сэймей улыбнулся ребенку. - Какая?
- Ну, сказка со счастливым концом про Лису-деву и человека, ее полюбившего...
Хиромаса удивленно посмотрел на амэ-фури-кодзо:
- Сказка со счастливым концом?
- Да, - вместо духа дождя ответил Сэймей. - Ты несомненно слышал ее. Или какую-то им подобную. Про юношу, влюбившегося в прекрасную деву. Влюбившегося столь сильно, что вопреки воле родителей он рискнул взять ее в жены, а после - внезапно - через много лет жизни вместе, узнал, что его жена - кицунэ. Иногда - поднеся к ее лицу огонь. Иногда - заметив тень на стене. Иногда - испугав ее собачьим лаем. И тогда дева-лиса навсегда покидает дом, где раскрыли ее сущность. Впрочем, те же сказки говорят, что Оно, житель одной из провинций, в туманных пустошах встретил свою любимую и привел ее в свой дом. Он был счастлив с ней, у них даже родился сын. А потом, испуганная лаем собаки, она явила свой настоящий облик и покинула человеческий дом, возвращаясь в родные леса. Но Оно стал ее искать и звать. И говорил он ей: "Ты можешь быть лисой – но я люблю тебя, и ты мать моего сына; ты можешь приходить ко мне, когда захочешь". Дева-лиса услышала Оно, и с тех пор каждую ночь приходила к нему в облике женщины, а утром убегала в пустоши в облике лисицы. Так и назвали деву-лису "ки-цунэ" – "всегда приходящая".
- Всегда приходящая... - Хиромаса покачал головой. - Вот не пойму, ты мне сейчас рассказал человеческую легенду или лисью сказку?
- А разве для сказки есть разница? - Сэймей улыбнулся, протянув руку, чтобы провести по плечу совсем поникшего амэ-фури-кодзо.
Тучи расходились, то и дело в небесах проглядывали звезды, и дух дождя закрыл зонт, собираясь в скором времени продолжить свой путь.
- Наверное, нет, - задумчиво произнес Хиромаса.
- Госпожа Кудзу рассказывала мне другую сказку. Но твоя лучше, - амэ-фури-кодзо снова заболтал в воздухе ногами. - В твоей они еще встретились. А в ее сказке ребенок и его отец остались одни, а дева-лиса больше никогда не вернулась в дом своего мужа.
- Это тоже счастливая сказка, - Сэймей негромко рассмеялся. - Счастливая лисья сказка.
- Но почему же ты сказал, что это - счастливая сказка? Разве ж это счастье - оказаться разделенными рекой времени, когда уже нет пути к былому счастью? - спросил Хиромаса.
Сэймей улыбнулся в ответ, и улыбка его в этот миг больше всего походила на лисью. Такая же лукавая и немного печальная.
- Каждый из них знал, что их дитя сможет жить в обоих мирах сразу, не заставляя себя раз и навсегда выбрать лишь один. - Он наполнил чашу саке и подставил лицо теплому дыханию ветра. - Именно в этом видела счастье Кудзуноха. А вот и она сама, - Сэймей поднялся, делая несколько шагов навстречу...
Луна медленно выплывала из-за горизонта, освещая луг, по которому к ним неторопливо приближалась вечно юная девушка в кимоно, расписанном лепестками сакуры.