Дожили, цитирую ПТСРSin i aicassi helci vё úruva mёar.
Nalláma ná furu alástien naulё yelwa.
Túlalyё laimenna, túlalyё i fuin mardenna;
Cirissi ar Fantur yalar lё, nosseo cáno.
Маглор пел редко, очень редко. Берен знал, что ему оказана великая честь - Златокователь ради него взял в руки арфу. Он пел последним. После него петь уже было невозможно. Когда пел Финрод - Берену казалось, что поет бог, сошедший с небес. Когда пел Маглор - казалось, что сами небеса разверзаются.
Sinomё ormё ar ñolwё nár racina falqua.
I alfirin morna oloctiё imbё ampendi.
Rúnya ar cullo acáluvar elma turmallon,
Aha ar ossё fainuvar lunga vainello.
Бор сидел совсем близко, отблески пламени дрожали в его глазах - обычно узкие, они были теперь распахнуты и в них стояли слезы. Невозможно было не плакать от боли - здесь, в золотисто-алых отблесках, в глубоких струнных звуках, в кругу сыновей, умирал Феанор... Нельзя было не дрожать, нельзя было не сжимать ладонь у пояса, почти болезненно чувствуя отсутствие меча... Даже не понимая ни слова на квэньа - нельзя было не внимать той муке, которая родила эти слова, эту мелодию, и рождала их снова и снова, в страшном напряжении, как женщина рожает ребенка...
A onóronya mandra, namba i nairё.
Hanten handelenya, a-nanta i macil ná aica.
Tiruvanya antarya ar cambё cantala harma
Tenna i raimё etyéluva, tenna i tyeldё.
Никто и никогда не просил Маглора сыграть то или спеть это - все знали, что Златокователь всегда выбирает песню по своему желанию. И все знали, что Маглор говорит своими песнями не только от своего имени. Разве что вастаки еще не поняли, что Берен получил ответ - "tenna i raime etye'luva, tenna i tyelde".
"Пока охота не прекратится, до конца..."
(с)